Томас Каткарт - Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки
Следующую старую шутку вполне мог бы придумать сам Зенон:
Продавец: Мэм, этот пылесос вполовину сократит вашу домашнюю работу!
Покупательница: Отлично! Дайте мне два.
У этого анекдота есть одна странность. Парадокс бегуна взывает к нашему здравому смыслу: даже если мы не понимаем, что именно здесь не так, мы явственно видим, что что-то неправильно. Однако в анекдоте про пылесосы логика Зенона совсем не кажется парадоксальной. Если женщина хочет переделать всю домашнюю работу, не затратив на это ни секунды, в этом ей, конечно, не поможет даже бесконечное число пылесосов (равно как и бесконечное число помощников, которые будут пылесосить вместе с ней). Однако два одновременно работающих пылесоса сократят время работы на две трети, три — на пять шестых, и так далее, пока число пылесосов будет продолжать стремиться к бесконечности.
Логические и семантические парадоксыПрародителем всех логических и семантических парадоксов считается парадокс Рассела, названный по имени автора, английского философа XX века Бертрана Рассела. Он звучит так: «Содержит ли множество всех множеств, которые не содержат себя, самое себя?» Это воистину великолепный парадокс — для тех, кто умудрился получить диплом математика. Но не отчаивайтесь. На наше счастье, два других логика XX столетия, Греллинг и Нельсон, придумали более удобоваримые версии парадокса Рассела. Этот семантический парадокс охватывает множество слов, описывающих сами себя. Давайте попробуем в нем разобраться. Существует два вида слов: те, которые описывают сами себя (автологические) и те, которые этого не делают (гетерологические). К примеру, «многосложное» — автологическое слово (в этом слове действительно много слогов), а «односложное» — гетерологическое. А вот слово «гетерологический» — автологическое или гетерологическое? Если оно автологическое, значит, оно гетерологическое. Если же оно гетерологическое, значит, оно автологическое. Ха-ха-ха!
Что, вам все еще не смешно? Может быть, если изложить эту философскую концепцию в виде анекдота, она все-таки станет понятнее?
В одном городе живет брадобрей — кстати, мужчина. Он бреет всех горожан, которые не бреют себя сами. Бреет ли брадобрей самого себя?
Если да, то нет. Если нет, то да.
В этом виде вы можете изложить парадокс Рассела на какой-нибудь вечеринке.
Нам редко приходится посещать женские уборные, поэтому мы не в курсе, что там происходит. Мы, однако, уверены, что читатели-мужчины тотчас узнают парадоксы, которые часто можно видеть на стенах в мужских туалетах, особенно университетских. Это логические и семантические парадоксы, обыгрывающие творения Рассела и Греллинга-Нельсона, причем куда более остроумно. Помните их? Помните, где вам довелось с ними познакомиться?
«Эта фраза ложна». Это правда или ложь?
Или:
Если человек захотел облажаться и преуспел в этом, он неудачник или победитель??
В следующий раз, когда будете в общественной уборной, нацарапайте на стенке: «Слово “гетерологическое” — гетерологическое или автологическое?» Отличная идея, между прочим!
Димитрий: Круто. Но как это поможет нам ответить на Главные Вопросы?
Тассо: Когда будешь у Дельфийского оракула, спроси его: «Слушай, оракул, что ты там имеешь себе в виду?» А он ответит: «Жизнь — пикник; пикник — развлечение; следовательно, жизнь — развлечение». В общем, с помощью логики ты всегда найдешь тему для светской беседы.
III
Эпистемология: теория познания
Откуда вы знаете, что на самом деле знаете все то, что, как вам кажется, вы знаете? Если отбросить ответ: «Просто знаю, и все!», в остатке будет эпистемология.
Димитрий: Ну, что ж, теперь мне стало полегче! Логика у меня от зубов отскакивает, так что остальное теперь покажется сплошным пикником в Акрополе!
Тассо: В каком Акрополе?
Димитрий: Вон в том! Вон он, перед тобой! Может, тебе не стоит так налегать на анисовый ликер?
Тассо: Но Акрополь ли это? Может быть, ты просто веришь, что это Акрополь? Откуда ты знаешь, что он реален? И, кстати, откуда ты знаешь, что хоть что-нибудь вокруг нас реально?
Димитрий: Ну вот, опять!
Доводы против откровений
Итак, откуда же мы знаем, что о чем-то знаем, — конечно, если мы действительно хоть что-то знаем?
В Средневековье эта проблема сводилась к вопросу о том, что служит более надежным источником познания: человеческий интеллект или божественное откровение.
Человек упал в глубокую шахту. Пролетев метров сорок, он все-таки сумел уцепиться за тонкий корень и повис над провалом. Однако держаться становилось все сложнее, и вот, отчаявшись, он из последних сил крикнул:
— Эй, есть там кто-нибудь наверху?
Взглянув вверх, он увидел кусочек неба. Внезапно облака на небе расступились, и с небес на землю упал яркий луч света, осветив несчастного.
— Я, Господь Бог, здесь! — прогрохотал голос с небес. — Отпусти корень, и я спасу тебя!
Несчастный, подумав несколько мгновений, с новой силой заорал:
— Эй, есть там, наверху, кто-нибудь еще?!
Когда вы рискуете свалиться в бездну, чаша весов обычно склоняется в пользу разума.
В XVII веке Рене Декарт провозгласил превосходство разума над божественным откровением. Таким образом, считается, что Декарт открыл для себя источник познания.
Возможно, сам Декарт сто раз пожалел о своей реплике «Я мыслю, следовательно, существую», поскольку это единственное, что люди помнят о нем — ну, разве еще тот факт, что он произнес эти слова, сидя в хлебной печи. Кроме того, люди чаще всего неправильно понимают, что философ имел в виду под «мыслю», считая, что он полагал мышление неотъемлемым свойством человеческой натуры. На самом деле он действительно так думал, однако с идеей, скрытой в высказывании, это не имеет ничего общего. К своей идее мышления он пришел экспериментальным путем, с глубоким сомнением пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, в чем он мог быть уверен, нечто, в чем не приходилось бы сомневаться. Он начал с сомнений в существовании окружающего мира. Вдруг вокруг ему все лишь снилось или было простой галлюцинацией? Затем он попробовал усомниться в собственном существовании. Однако в своих попытках он все время упирался в тот непреложный факт, что для сомнений необходим сомневающийся. То есть он сам. Он же не мог подвергнуть сомнению собственные сомнения! Да, если бы он немножко видоизменил свою знаменитую цитату и заявил: «Я сомневаюсь, следовательно, существую», то избавил бы себя от множества неверных интерпретаций.
Каждый американский судья призывает присяжных руководствоваться декартовским стремлением к уверенности и подвергать каждое доказательство вины подсудимого столь же сильным сомнениям. Однако присяжные — это не 12 Декартов, и на самом деле судье не интересно, существуют ли у кого-то сомнения в вине подсудимого: его волнуют лишь обоснованные сомнения. Однако даже в этом случае присяжным приходится проводить сложные мысленные эксперименты, напоминающие декартовские.
Адвокат защищал человека, обвиненного в убийстве. Доказательства вины подсудимого были достаточно серьезны, однако тело так и не было найдено. В своей заключительной речи защитник решил прибегнуть к уловке:
— Леди и джентльмены! — обратился он к присяжным. — У меня есть для вас маленький сюрприз: через минуту человек, в убийстве которого обвиняется мой подзащитный, войдет в этот зал!
Он посмотрел на дверь. Пораженные присяжные тоже с нетерпением устремили на нее свои взгляды. Прошла минута, но ничего не произошло. Наконец, адвокат объявил:
— На самом деле, я обманул вас, заявив, что убитый сейчас войдет в зал суда. Однако все вы в ожидании посмотрели на дверь. Таким образом, как я вам сейчас продемонстрировал, существуют обоснованные сомнения в том, что убийство вообще имело место. Поэтому я прошу вас вынести вердикт о невиновности моего подзащитного!
Присяжные ушли на совещание. Через несколько минут, вернувшись, они объявили свое решение:
— Виновен!
— Но почему? — воскликнул адвокат. — Я видел, как все вы посмотрели на дверь!
— Мы-το посмотрели, — ответил старейшина присяжных. — А вот ваш подзащитный — нет.
ЭмпиризмИрландский философ-эмпирик XVIII века Джордж Беркли утверждал: «Существует лишь то, что осознается».
Иными словами, так называемая объективная реальность существует исключительно у нас в головах. Беркли утверждал, что знания о мире мы получаем лишь посредством собственных ощущений (философы называют такую информацию «чувственными образами»). Объекты внешнего мира, учил Беркли, испускают флюиды, стимулирующие наши органы чувств, и за пределами получаемых чувственных образов мы не имеем возможности судить о мире. Однако сам добрый епископ все-таки решился пойти дальше в своих суждениях, предположив, что чувственные образы должны где-то рождаться, и это «где-то» — Бог. По сути дела, представление Беркли о Боге рождает в нас образ грандиозного интернет-сайта, на котором мы все зависаем круглые сутки семь дней в неделю (хотя раньше мы полагали, что Бог работает хоть и круглосуточно, но лишь шесть дней в неделю).
